А что, я бы сходила :)

@темы: Хочу! Хочу! Хочу!, Киношное

---

***

Берегите себя. В этом небе опасно летать.
Продувает насквозь. В этом небе не то что синице -
Даже голубю из разлинованной школьной страницы
Будет страшно хотеться забраться обратно в тетрадь.

Берегите себя. От не сказанных вовремя слов,
От синицы в руках, от потерь журавлиного клина.
Стоит раз посмотреть на себя с высоты журавлиной -
Не поможет вернуться уже ни крыло, ни весло.

Берегите себя. В этот мир зачастили ветра.
На воздушных путях то и дело сбиваются с курса.
Навигация в сферах небес - непростое искусство,
И конечный маршрут мимолетен, как росчерк пера.

Продувает насквозь. Если верить ветрам, не ведет
Этот путь ни к каким островам, только выше и выше.
Только море внизу, только степь, только горы и крыши.
Берегите себя. Забывайте себя.
И вперед

(c) Д.Соколов

@темы: Чужое, Такое настроение, More than words, Стихи

---

***

@темы: Музыка

---

Кончилось время разбрасывать сны.

+2

(с) Paolo Domeniconi http://www.domeniconi.it/

@темы: Чужое, Pics

---

***

Текст

All around me are familiar faces
Worn out places, worn out faces
Bright and early for their daily races
Going nowhere, going nowhere
Their tears are filling up their glasses
No expression, no expression
Hide my head I want to drown my sorrow
No tomorrow, no tomorrow

And I find it kind of funny
I find it kind of sad
The dreams in which I'm dying
Are the best I've ever had
I find it hard to tell you
I find it hard to take
When people run in circles
It's a very, very
Mad World
Mad world

Children waiting for the day they feel good
Happy Birthday, Happy Birthday
And I feel the way that every child should
Sit and listen, sit and listen
Went to school and I was very nervous
No one knew me, no one knew me
Hello teacher tell me what's my lesson
Look right through me, look right through me

@темы: More than words, Музыка

---

***

Не могу не поделиться цитатой.

"Дьявол преследует меня и днем и ночью, потому что он очень боится одиночества"
Франсис Пикабиа

@темы: Чужое, More than words

---

Simona, you're getting older

Звук, конечно, подкачал, но мне хотелось поделиться именно клипом. Он очень правильный.
Если что, на ютубе можно послушать в хорошем качестве.


James Blunt - 1973

@темы: More than words, Видео, Музыка

---

***

@темы: Чужое, More than words, Pics

---

***

Надо написать сказку про тысячу и один комплимент. Когда мужчина всякий раз не договаривал до конца новый, но обещал следующей ночью продолжить (с) Lion Blog

@темы: Чужое, More than words, Инетное, Смехотерапия

---

***

@темы: Музыка

---

Просто и со вкусом.

ППКС, как говорится.

+24

Утащено отсюда.

@темы: Чужое, More than words, Pics

---

***

Good little girls make some mighty wild women

@темы: Бабское, Видео, Музыка

---

***

... Только безответная - любовь. Когда отвечают, там что-то другое. (с) А. Попов

@темы: Чужое, More than words, Книги

---

Просто зацепило.

Лет до двадцати семи я помнила «всю свою жизнь» очень ясно, вплоть до каких-то младенческих будней. А после вдруг забыла все к чертовой матери, как выключили. Нет, конечно, я могла рассказать что-то по накатанным рельсам, но вот картинок больше не показывали.
А тут эта унылая свистопляска с выборами, и, видимо, я так упорно, с такой неотступной ледяной ненавистью думала об этих лживых восьмидесятых, что мне показали во сне два куска из детства. И я написала мемуар – настоящий мемуар, долгий и подробный, как супружеская обязанность, сочинение на тему «Как я провел жизнь».
Давным-давно, когда мне было лет девять, наши соседи по площадке, одна еврейская семья, добились разрешения на выезд в Израиль. Была эпоха застоя (до сих пор не понимаю – почему «эпоха», это же лет десять всего?), и простое путешествие весьма парадно обставлялось – отъезжант объявлялся предателем Родины и врагом, должен был сдать квартиру и машину, по-моему, государству и подписать бумажку о том, что никогда-никогда не вернется. А еще его клеймили в газетах и по телеку. Не знаю, со всеми так было или нет, но Марика (конечно, его звали Мариком, как же еще?) это дело не обошло. Наше парадное наводнили массмедиа – я не очень хорошо все помню, так, рваный видеоряд. Вот Марик, представитель редкой для мужчины интеллигентной профессии «библиотекарь», бледный, рыхлый, круглый, похожий даже не на луну – на отражение луны в темной воде, и вся его перепуганная семья (маленькая еврейская жена, маленькая еврейская теща и двое маленьких толстеньких очкастых еврейских детей) сидят на чемоданах в почти уже пустой квартире, на них светят софитами злые дядьки, а злая тетка лающим голосом задает злые вопросы и тычет им в лица микрофоном. Марик отвечал им очень тихо, и взгляд у него был совсем подводный – в себя. Я вообще удивляюсь, как он смог все это вынести – маленький тихий человечек, который никогда не поднимал глаз. И ходил-то он боком, вдоль стеночки, и в лифте ему никогда не хватало места, а тут такое...
Я понимала, что все у них плохо, но завидовала страшно – еще бы, они уезжают путешествовать и увидят весь мир. Откуда-то я знала, что не каждый может уехать странствовать, а уж я – точно никогда. Мама мне часто повторяла «Не высовывайся, горе мое. Если не научишься молчать – посадят тебя, вот увидишь. А я тебе буду пирожки носить». Тюрьма и пирожки почему-то были неразделимы в мамином понимании, а так как со мной «все было ясно», то первое, что мама научилась готовить, – это они и были.
Она как раз и пекла пирожки, когда к нам пришел человек в кепке и в каком-то на редкость мерзком синем плаще и сказал маме, что она должна подписать письмо в газету от возмущенной подлым предательством общественности.
Мама вздохнула, кивнула и прошла в кухню, на ходу вытирая руки. Человек, затаив дыхание, проследовал за ней, сел и даже снял кепку. Это всегда так было: мама была очень красивая – невысокая, ладная, зеленоглазая, с длинными каштановыми кудрями, которые никакими шпильками не удержать. Вот и тогда она раздраженно мотнула головой, по полу зазвенело, а волосы свободно рассыпались по спине. Дядька совсем забыл дышать, вспотел и судорожно сжал кепку, а мама, закрутив волосы в пучок и мимоходом закрепив их дядькиной же авторучкой, сказала:
– Ну, что тут у вас, давайте. Гло, принеси ручку...
У дядьки наконец появился повод отвести глаза от моей родной матери, он посмотрел на меня, потом опять на нее – и стал сублимировать сексуальную энергию в творческую.
– Так, – сказал он, – подождите. Пусть ваша девочка переоденется в школьную форму. А? Ты же в школу ходишь? – это уже мне. – И вы тоже что-нибудь такое наденьте... э-э... поспокойнее, – добавил он, стараясь не смотреть на мамину открытую кофточку в васильках. – Ну-у-у... эээ... вы понимаете? Поскромнее... А я сейчас за фотографом схожу, и мы вас сфотографируем для газеты – как вы подписываете письмо. А?
Он дернулся было с табуретки к выходу, но тут на сцену внезапно вышла я и, сжимая кулаки, сказала тихо-тихо:
– Ничего мы не будем подписывать. И в газету нас не надо. А они никакие не предатели, а просто уезжают. А вы все врете. А они никакие не предатели, мы их знаем давно, они хорошие. А мы ничего плохого не будем про них писать, правда, мама? – спросила я, не оборачиваясь.
Дядька от неожиданности рухнул обратно на табуретку, глядя на меня ошалело и гадливо, как на заговорившую жабу. Потом приосанился, встал и попытался взять меня за плечо, но я отпрыгнула. Тогда он строго сказал маме:
– Что же вы дочку свою так плохо воспитали? Что она несет? Вы смотрите за ней, иначе...
Он укоризненно покачал головой, а мама, демонически расхохотавшись (красивые женщины себе это позволяют), спросила, наступая на него:
– А иначе что? Посадите девятилетнего ребенка, что ли? (И далась ей эта тюрьма!)
Мама нервно поправила прическу, обнаружила там ручку, выдернула ее, села к столу, быстро подписала бумагу и, царственно протянув ее дядьке, сказала:
– Вот. Берите и уходите.
Дядька помялся, но бумажку взял и ушел, тихонько прикрыв дверь, – против мамы приема не было.
А она, тяжело сложив руки на столе, сказала мне:
– Ну что ты вытворяешь, а? Вот теперь на работу донесет, и начнется... Ты же не понимаешь, что делаешь, у нас теперь такие неприятности будут...
В этот момент в дверь снова позвонили, мама вздрогнула, схватилась за сердце и пошла открывать.
На пороге стояла Раиса Михална, Марикина теща, держа в руках как хлеб-соль синюю бархатную коробочку.
– Аничка, можно к вам? – спросила она робко. Мама буркнула:
– Конечно. Проходите, – и кинулась к духовке с пирожками. Ей было стыдно из-за письма.
Раиса Михална прокралась к столу и села на табуретку из-под дядьки.
Мама, пошуровав в духовке, поставила на стол тарелку с пирожками. И села сама – уже с законно покрасневшим лицом.
– Вот, – сказала она, пододвигая тарелку к гостье, – угощайтесь. Чаю сейчас еще... Доча, поставь чайник, пожалуйста. Что вы хотели, Раиса Михална?
– Аничка... Мой Мурзилочка... Вы понимаете, мы уезжаем и никак не можем взять его. Я хотела вас просить... Присмотрите...
Раиса Михална поднесла руку к лицу и прикрыла глаза, сдерживая слезы.
Мурзилочка – это был кот, редкая дворовая дрянь. И как только такой вырос в приличной еврейской семье? Здоровенный, рыжий, облезлый крысолов, почти без ушей, он шлялся, где хотел, изредка вызывая Раису Михалну из дома воплями.
Она выходила, выносила ему тарелочку рыбного фарша и сидела рядом на скамейке, а Мур-зилочка быстро и неопрятно пожирал принесенные дары. Потом он вытирал лицо руками, забирался на колени к хозяйке и звонко урчал, пока та его наглаживала.
Вот такая была у них любовь.
Мама, ненавидевшая кошек всем сердцем, участливо кивнула.
– Не беспокойтесь, Раисочка Михална. Девочка моя очень любит зверушек, вечно в дом тащит всякую сво..., то есть птичек там всяких, ежиков, ужиков... Присмотрим за вашим котиком...
– Аничка, спасибо. Вы добрая душа. Вот, я хотела... на память... не подумайте плохого...
Гостья протянула маме принесенную коробочку.
– Ну что вы, – сказала мама и поставила коробочку на стол. – Ну что вы, ничего не надо.
Но, не совладав с любопытством, все-таки открыла. Мне тоже стало интересно. Я подлезла под материнский локоть и заглянула в коробку.
Там, в синей бархатной мгле, мерцали змейками серебряные ложки – ровно дюжина редких красоток с тонкими дивными хвостиками.
Мама ахнула, потрогала пальцем бархат.
– Ну куда нам, – сказала она, как-то беспомощно обводя рукою кухню. – Нет, мы не можем взять, извините...
– Это мамины, – Раиса Михална все-таки заплакала. – Мамины... Я не хотела продавать.
Хотела оставить кому-нибудь. Не подумайте плохого...
Она плакала горько, как маленькая, вытирая слезы пухлыми кулачками, и мне стало так жаль ее, как будто это я была – хорошая еврейская женщина, а она – сероглазое тонкорукое дитя.
– Мама, мам, давай возьмем их, мам? Видишь, она же плачет... Ну мам... их же нельзя чужим... Смотри, они как живые... А мы их спрячем, а потом отдадим. А, мам? – засуетилась я.
Мама вдруг тоже засопела и разревелась.
– Не плачьте, Раисочка Михална, не надо, – всхлипывала она. – Конечно же, приносите... что хотите... Мы все сохраним, не беспокойтесь... – Тут мама набралась мужества и сказала: – Простите меня, пожалуйста, Раиса Михална... Я подписала какую-то гадкую бумагу против вас.
А Раиса Михална сказала:
– Это ничего, я все понимаю – вам здесь жить... Они сидели и рыдали, не обнимаясь и даже не держась за руки, они же не были подругами, понимаете, а я стояла рядом, как дурочка, и не знала, кому сунуть огромный клетчатый платок. Он был один.

Так у нас появился «кот с приданым» – дюжина серебряных ложек и две хрупкие фарфоровые чашки, белая и золотая.
Ложки были сразу похоронены в нижнем ящике комода под льняными простынями, а чашки арестованы на полке за стеклом – из них так никто никогда и не пил.
Я как-то раз спросила маму:
– А почему ты ими не пользуешься, мам? Они же красивые.
Мама пожала плечами.
– Не знаю. Не могу. Я буду чувствовать себя мародером, понимаешь?
А кот ничего, прижился. Правда, не без сложностей. Для начала ему пришлось сменить привычки.
Мама ленилась выходить за ним на улицу, и я две недели обольщала мерзавца, чтобы приучить его обедать дома (заодно научила приходить на свист). Очень удобно – вышел, свистнул, и вот он – кот.
Потом мама и Мурзилка пали жертвами рока.
Мама терпеть не могла кошек, не переносила просто, а они к ней, наоборот, липли и лезли. Вот и Мурза, завидев маму, бросался к ней, ластился, льнул и тоскливо орал: «Ыу... ыу!»
Мама, брезгливо поджимая ноги, не менее тоскливо орала:
– Ой, уйди от меня, гадина! Не трогай меня! Уйди, гадина!..
Понятно, что через месяц кот отзывался только на «гадину», ну и на свист, но свистеть мама не умела.
Все бы хорошо, но кота регулярно воровали окрестные дворники – потому что крысолов. И если
Гадина не появлялся дома больше суток, мама начинала тихо паниковать.
– Украли, опять украли нашего Гадину, – причитала она. – Изверги, уморят животное... Как я посмотрю в глаза Раисе Михалне?
– И правда – как? – удивлялась я. – Она же в Израиле.
Мама смотрела на меня с упреком.
– Ты тоже – безжалостный изверг, – говорила она. – Идем искать кота. Немедленно.
И мы отправлялись в поход. Мама шла, устало цокая каблучками, и, не стесняясь, голосила:
– Гадина! Гадина! Где ты, Гадина? Отзовись! А я таксой шныряла вокруг, заглядывая во все
подвальные окошки. В конце концов из очередной дыры раздавалось знакомое «ы-ы-а-а-а-у!»
Оставив меня морально поддерживать заключенного, мама разъяренной птичкой бросалась к вору-дворнику.
– Бессовестный, жестокий человек! – наскакивала она на беднягу. – Сейчас же отпустите нашего котика!
– Да что вы, гражданочка, шумите? – Тот вяло тащился к подвальной двери, гремя ключами. – Ну, посидел денек. Так крысы ж одолели...
– Денек?! – голос мамы достигал трагических высот. – Вас бы на денек в карцер, да без воды! Вы ведь даже пить ему не давали!
Дворник чесал пузо и покаянно вздыхал.
– Ваша правда... Не подумал я чё-та про воду...

Освобожденный узник не спешил покидать темницу. Нет, он, конечно, выбегал, танцевал вокруг нас индейский танец, а потом, поминутно оглядываясь, возвращался в подвал, откуда и взывал.
– Пойди, посмотри, – говорила мне мама, поеживаясь. – Он же не отстанет. А ты не боишься.
Я осторожно ступала в полутемный подвал, где Гадина, горделиво задрав хвост, прогуливался вдоль аккуратного рядка крысиных трупов.
– Мальчик, ты молодец, – гладила я героя. – А теперь пойдем, а? Хорош уже хвастаться.
Мы возвращались домой, мама кормила кота и, пока он ел, гладила его ногой за ушком. Трогать кошек руками она так и не научилась.
Гадина прожил у нас лет пять и, несмотря на перемены (у мамы появился муж, а у меня – собака), был, похоже, всем доволен.
У мамы, мучимой тем, что она так и не смогла побороть своей неприязни к кошкам, появилась странная привычка подолгу беседовать с котом и даже читать ему вслух из «Пармской обители» и «Писем незнакомки», да.
Отчим, посмеиваясь над ней, спрашивал:
– Что, не заговорил еще твой Пьер Без Ухов?
Картинка и впрямь была забавная – круглоголовый, почти лишившийся в драках ушей Гадина, похожий на кормленую четвероногую совушку, смирно сидел на табуретке и очень внимательно следил, как мама переворачивает страницы. Если же она останавливалась и глядела на него, кот говорил «м-м-э...» и тянул к маме переднюю лапку – продолжай, мол, что там дальше?
Но умирать он ушел под дверь к своим бывшим хозяевам. Там я его и нашла, выходя ранним утром на пробежку, – свернувшегося тугим бубликом и уже окоченевшего.
Я разбудила маму, она пришла, опустилась на корточки рядом с котом, тихо заплакала.
– Какой кот был, какой кот... Не забыл свою Раису, любил ведь ее...
– Мам, – я погладила ее по руке. – Ну тебя-то он тоже любил.
– Ах, ты не понимаешь, – сказала мама. – У нас были очень непростые отношения. Да, непростые...

Глория Му "Гадина"

@темы: Чужое, More than words

---

Perfect match :3

Был я в Англии однажды,
И заметил невзначай:
Свой напиток любит каждый,
Англичане любят чай.

Каждый истинный мужчина,
Сэр, короче говоря,
Англичаю англичинно
Выпивает чуть заря.

Если день случится жаркий,
Англичудный выходной -
Он разгуливает в парке
С англичадом и женой.

Англичайка в небе вьётся,
Лодка плавает в реке.
Хорошо с вареньем пьётся
Англичай на пикнике!

К сожаленью, англичаще
В небесах от туч темно.
Нудный дождик моросящий
Англичасто бьёт в окно.

Не пройти по лужам если,
Если день туманно-сер -
У камина в тёплом кресле
Восседает сонный сэр.

Сэр сидит, ногой качая,
И, уставясь в потолок,
Ожидает время чая,
По-английски - файв о клок.

Ровно в пять поднявшись точно,
Позабыв про скукоту,
Англичанин ставит срочно
Англичайник на плиту.

Англичисто моет руки.
Выти рает их слегка.
В англичашку по науке
Наливает кипятка.

Льёт заварку, а возможно -
Англичто-нибудь ещё.
Сыплет сахар осторожно.
Дует, если горячо.

По-английски очень ровно
Режет ножиком батон,
По-английски хладнокровно
С маслом тост кусает он.

Чаепитие кончая,
Сэр скорей бежит в кровать -
Чтобы утром выпить чая,
Рано надобно вставать.

Был я в Англии однажды -
До сих пор бросает в пот!
Чуть не умер там от жажды,
Так как я
Люблю
Компот!

(c) Ерошин Лёша

@темы: Чужое, More than words, Позитив в массы, Стихи

---

Проходи мимо открытых окон.

Мы очень часто думали о печальном артисте с его никому не нужным зверинцем, который в один прекрасный день вышел из открытого окна, разбившись вместе со своими мышами. ЖИЗНЬ СЕРЬЕЗНАЯ ШТУКА, НО ИСКУССТВО ЗАБАВА! Свое заявление он сделал ясно и недвусмысленно; он очень долго проходил мимо открытых окон, и они в конце концов его затянули.
Джон Ирвинг «Отель Нью-Гэмпшир»

Да, каждому из нас, рано или поздно, обязательно будет нужен кто-то, кто в минуту душевной слабости скажет: «Ты должен стать одержимым и не растерять одержимости. Ты должен и дальше проходить мимо открытых окон».

@темы: Такое настроение, More than words, Книги, Мысли вслух

---

***

Я вообще-то никогда подобных вещей не делала, но тут что-то не могу сдержаться. Простите.



Steve Lee
R.I.P.

@темы: eyes wide shut, Музыка

---

She said i love you more than words can say

@темы: Видео, Музыка

---

***

Что там еще было, м?

@темы: Такое настроение, Хлам с чердака, Музыка

---

***

На самом деле, все мы делимся не на белых и черных, мужчин и женщин или евреев и антисемитов. Мы делимся на отличников и двоечников. И между нами веками длится классовая борьба.

Отличники встают рано, причем далеко не всегда потому, что они - жаворонки. Они встают рано потому, что им надо. Если рано им случайно вставать не надо, они встают поздно. Поздно - это в десять утра. Ну ладно, в одиннадцать. Самый край - в двенадцать, со словами "сколько можно спать". Отличникам вообще свойственно задавать самим себе и окружающим риторические вопросы. Например, "когда, если не сегодня, я буду это делать?", "сколько твоё безделье может продолжаться?" и "неужели ты не понимаешь, что...". "Неужели ты не понимаешь?" - ключевой вопрос отличников. Они не понимают, как можно не понимать.
Двоечники не понимают.

Отличники работают в системах. Им это важно. При этом им важно, чтобы в системе, где они работают, их ценили. Если в системе, где они работают, их не ценят, отличники ищут новую систему. Самая большая награда для отличника - когда система их сначала не ценила, а теперь ценит. Самое страшное наказание - провалиться в глазах системы. Если отличника спросить "кто ты", он честно ответит: "инженер-технолог".
Если спросить "кто ты" двоечника, он ответит "Вася".

Основная причина всех действий отличника - убежденность, что так надо. Надо хорошо учиться, надо получать хорошие оценки за экзамены, надо найти хорошую работу (а как же иначе?), а на этой хорошей работе надо сделать карьеру, потому что карьеру делать надо. Да, еще по той же причине они моют грязную посуду.
Двоечники тоже моют грязную посуду. Когда заканчивается чистая.

Первичное расслоение происходит в школе. Отличника узнать легко, и вовсе не по очкам или по умному лицу. Отличник - это тот, кто Делает Уроки. Каждый день. Приходит домой после школы, переодевается в домашнюю одежду, разогревает обед, обедает - и садится. Иной отличник скор и легок, поэтому садится он на полчаса, и за полчаса у него всё готово. Другой отличник основателен и упорен, поэтому его уроки делаются целый вечер. Есть даже такие, которые ежедневно делают Уроки на Послезавтра - но это особая категория человечества, и речь сейчас не о них.
Сделав уроки, отличник улыбается и потягивается. Если он - Истинный Отличник, он может после этого еще и собрать портфель. Впрочем, это необязательно - я знала одного настоящего отличника, за которого все десять школьных лет портфель собирала мама.

А теперь быстро поднимите руку те, кто регулярно строчил домашнюю математику на подоконнике в туалете напротив кабинета химии на пятом этаже. С вами всё ясно. Вы наверняка еще помните, что на средней величины домашнее задание нужна обычная перемена (десять минут) в пятом классе, и большая (двадцать) - в восьмом. Что? Не "строчил", а "сдувал"? Сами вы "сдувал". Чтобы спокойно списать задание по любому предмету, не нужна никакая перемена. Нужна последняя парта и урок биологии. Можно литературы.
Но сдувание - это детский сад. Высший пилотаж двоечника - сделать домашнее задание самому, причем на том самом уроке, на который он задан. Желательно сидя не на последней, а на первой парте. Сделать блестяще, с выдумкой, с переподвыподвертом и, сделав, немедленно вызваться отвечать. Ответить так, что преподаватель заплачет от восторга, получить законную пятерку с бантиком и, сев на место, углубиться наконец в чтение второго тома сочинения Освальда Шпенглера "Закат Европы". Ради которого и нужно было ответить добровольно, чтоб потом не дергали. На такое способен только истинный, глубинный, не побоюсь этого слова, духовный двоечник. Которому в общем-то все равно, чем заниматься, лишь бы было интересно и не дергали. К сожалению, сочетание "интересно" и "не дергали" в школе (да и в жизни) бывает редко, поэтому ради своего смысла жизни двоечнику приходится трудиться куда упорней, чем отличнику. Если он, конечно, достаточно трудолюбив, чтобы это делать.
Оценки не говорят нам ни о чем. На доске "Гордость школы" висят вперемешку как портреты отличников, так и портреты двоечников. У последних ничуть не меньше высоких оценок, похвальных грамот и побед на физико-математических олимпиадах, а среди первых есть масса хмурых середнячков. Дело не в баллах, дело в подходе.

Отличник на любое
- Зачем?
отвечает
- Надо!

Двоечник на любое
- Надо!
отвечает
- Зачем?

* * *
По окончании школы отличники и двоечники выкатываются в большую жизнь. Отличникам там легко, слово "надо" ведёт их за собой. Двоечникам сложнее: им приходится изо всех сил думать, как бы выкрутиться так, чтобы ничем не поступиться. Поступаться двоечники не любят. Это, пожалуй, второе существенное различие между двумя классами: отличник твёрдо знает, чем нужно и должно поступиться, дабы достичь того, чего Надо достичь. Двоечник абсолютно уверен, что поступаться не имеет смысла ничем, поэтому поступается он только тем, что ему неважно. Ему многое неважно. Собственно, ему по-прежнему важно исключительно чтобы было интересно и особо не дёргали. В слове "особо" проявляется последняя уступка, которую двоечник делает обществу.

Отличник работает как плуг: равномерно пашет, оставляя за собой глубокую борозду.
Двоечник работает как взрыв. Пусто, пусто, пусто, покер.

И отличники, и двоечники бывают талантливыми. И двоечники, и отличники бывают блестящими. Из блестящих отличников получаются миллионеры и президенты корпораций, а из блестящих двоечников - писатели-поэты, программисты-инженеры и прочая творческая соль земли, не отягощенная излишней социализацией.

Из нормальных способных отличников выходят хорошие специалисты с приличной зарплатой. Из нормальных способных двоечников получаются люди свободных профессий, работающие на себя и получающие то штуку в день, то фигу в месяц. К тому же, в любой системе исправно кормится довольно большое количество двоечников, которые время от времени подают более или менее гениальные идеи, за что им сквозь зубы прощают постоянные опоздания, отпуска в самый неподходящий момент и непрерывные кончины любимых родственников во все остальное время.

Из неудачных отличников всё равно получаются неплохие специалисты с нормальной зарплатой - просто потому, что абсолютно неудачных отличников не бывает. Отличники так устроены: они не в состоянии работать плохо.
А вот что получается из неудачных двоечников, не знает никто. Потому что кто же из гордых двоечников сознается даже себе самому в том, что именно он - неудачный?

Два класса, как и положено, испытывают друг к другу классовую ненависть. Отличники считают двоечников везучими бездельниками, получающими дары от жизни за красивые глаза. Если при этом конкретный двоечник хотя бы неудачлив в той сфере, которая кажется отличнику наиболее важной (скажем, у него постоянно нет денег, потому что он не готов работать в системе, или он лишен личной жизни, потому что кто ж пойдет за такое счастье), отличники готовы отнестись к нему снисходительно. Но если двоечник живет, как считает нужным, работает, как ему нравится, имеет за это много денег и счастливо влюблён - любой отличник при виде него испытает законное возмущение. Лучше всего двоечнику быть пьяницей - тогда отличники будут его любить. Потому что сами они, разумеется, никогда.

Двоечники, со своей стороны, убеждены, что отличники - примитивные зануды, не умеющие вставать не по будильнику и жить не по указке. Смягчить их отношение может, допустим, явное отвращение отличника к собственной работе. Или небольшая клиническая депрессия, а еще лучше - нервный срыв. Или хотя бы осознание отличником бедности своей серенькой дорожки перед вершинами горного пути свободного двоечника. Если же отличник занят важным и интересным делом, получает большие деньги, здоров и хоть убей не понимает, чем его жизнь хуже жизни Ван Гога без ушей - гордая птица двоечник будет его презирать. Это презрение сродни тому, которым обливает веснушчатый пацан с дыркой на штанах и пальцами в чернилах аккуратного мальчика с челочкой и носовым платком.
Зато тот, с веснушками, может бегать по лужам и пинать консервные банки. Зато этого, с челочкой, постоянно ставят ему в пример. В глубине души оба класса смутно завидуют друг другу - потому что та, вторая сторона, умеет то, чего не умеет эта.

* * *
Отличница точно знает, что в доме должна быть еда, в холодильнике - продукты, а полы в квартире надо мыть хотя бы раз в неделю.
Двоечница считает, что между мужчиной и женщиной должно быть равноправие. Равноправие выражается в том, что она выходит за него замуж, а он делает за неё всё остальное.
Отличница заводит детей, потому что она женщина, воспитывает их - потому, что она мать, и помогает родителям, потому что она дочь.
Двоечница заводит детей, потому что интересно, какие у них будут рожи, не воспитывает их вообще, потому что и так сойдет, и помогает родителям, потому что иначе они не отстанут.
Отличница никогда не пустит своего мужа на работу в грязной рубашке.
Двоечница не считает нужным проверять, надел ли он рубашку вообще.
Отличница скорее удавится, чем подаст семье на ужин сосиски.
Двоечница скорее удавится, чем задумается об ужине.
Да, а еще отличницы умеют гладить. Бельё. Утюгом. Двоечницы, как правило, считают, что "чистое" означает "красивое", а гладят чаще всего голую кожу. Рукой. Впрочем, это отличницы тоже умеют - когда находят время, свободное от дел.

А зато отличница следит за модой, за фигурой, за лишним весом и за репутацией семьи.
А зато двоечница не знает, что слово "оргазмы" существует в единственном числе.

Логично было бы предположить, что межклассовых браков почти не бывает, но это не так. Двоечники часто любят отличниц - потому как порядок в доме и без вопросов ясно, кто у нас в паре блин творческая личность. Отличники порой влюбляются в двоечниц - потому что стирать носки невелико искусство, а вот настолько искренне улыбаться, спрашивая "милый, что у нас на ужин?", умеет далеко не всякий.

Создаются, безусловно, и идеальные пары. Двое отличников, живущие вместе, могут достичь невиданых карьерных высот, заработать миллионы, выстроить огромный дом и вырастить кучу румяных детей. А влюбленные двоечники способны изобрести вечный двигатель, соорудить из него ероплан и улететь куда-нибудь к такой-то матери и всеобщему удовлетворению.

Но двоим отличникам при этом часто невыносимо скучно друг с другом.
А пара двоечников зарастёт грязью по уши и умрёт от голода, потому что ни один из них не согласится встать пораньше, чтобы пойти и получить на вечный двигатель патент. Точнее, один согласится, но проспит. А второй пообещает его разбудить, но забудет.

* * *
Вы считаете, я преувеличиваю?
Ну да. Я и сама так считаю.
Но попробуйте вспомнить, в котором часу вы вчера вставали. И кто при этом лежал с вами рядом. И что он делал. И что вы о нем подумали.
И почему вы ему этого не сказали.

Отсюда.

@темы: Чужое, More than words